Лет семь назад (ох как это было давно, оказывается!) я пребывала в очень интересном эмоциональном состоянии. Меня до истерики терзала несчастная любовь и садистки психологически мучил человек, которого я любила. Я по наивности своей считала те отношения нормальными и даже возвышенными, но то дела давно минувших дней. В очередной пик (вернее, упадок) тех отношений, я получила (пожалели истерзанное несчастьичко) приглашение бросить все и приехать в Киев. Почему-то решение на эту авантюру у меня родилось мгновенно. Я за несколько дней собрала вещи, порвала стесняющие контакты, купила билет в один конец, взяла под мышку плюшевого бегемота - и села в поезд. Сейчас я склонна думать, что это был не самый умный шаг в моей жизни, но его последствия были почти судьбоносными. Впрочем, последствия - дело такое. А та киевская авантюра - любопытнейший период моей жизни.
Приятельницы, позвавшие меня к себя и согласившиеся терпеть мое уныние (из собственных соображений и выгод, но карма им в помощь), жили в съемной квартире на Троещине. Двухкомнатное это помещение было пристанищем еще пяти-шести человек самой разной... консистенции. Один из молодых людей из Белорусии был нелегалом и приехал следом за девушкой, которую любил, но которая не любила его. Он всегда оставлял после себя в ванной клоки длинных своих волос и гадал на рунах. Другой был страстно влюблен в одну из хозяек квартиры, всюду носился с гитарой и был автором полюбившейся нам фразы "причем тут чресла?!" (не спрашивайте!). Барышни-хозяйки любили друг друга: одна невысокого роста с прекрасным голосом и талантом к стихосложению, вторая - худая до прозрачности и ничем особо не выделяющаяся, кроме безумной любви к своей талантливой любовнице. В это же время в квартире гостила очень саркастичная приятельница хозяек из Москвы (она вечно бродила по музеям и любила аниме), я и периодически на пару-тройку ночей забегала еще одна барышня, рыжая и музыкальная. Она писала пронзительные стихи о сказочных героях и больше я ничего о ней не помню. Последним (но не по значению) завсегдатаем той квартиры был большой молодой человек, пафосный и снобский, иногда совершенно невыносимый. С ним у меня между делом случился крохотный романчик со всеми вытекающими. Романчик завершился, конечно, толком не начавшись (как молоды мы были), но дружбу с ним единственным из той квартиры я поддерживаю до сих пор.
В силу того, что почти никто в том доме не работал, а кое-кто (я) был подвержен полному упадничеству, денег у нас почти не водилось. Даже средства гигиены (не говоря уже о еде) приходилось судорожно экономить. В основном мы питались яйцами, черным хлебом и аджикой. Когда приходил тот самый последний не по значению (обладатель обеспеченных родителей), у нас появлялись сигареты, коньяк и даже мясо. Да, мы пили много, с чувством и смаком. С самого утра и до поздней ночи. Курили до тошноты и валялись целыми днями с ноутбуком, пересматривая старое доброе советское кино. Еще я умудрилась перечитать там все Хроники Ехо и "Хроники Амбера" Желязны. Я много смотрела в окно, думала о тщетности бытия и хотела плакать.
В ванной в углу всегда высилась гора нестиранного белья, вокруг была пыль и скомканные одеяла. Вместо подушки у меня был тот самыый плюшевый бегемот, а спала я на свернутом в несколько раз чьем-то полушубке. Я почти не выходила из дома и все пыталась зализать раны больного сердца...
Это уже потом выяснилось, что все те месяцы, что я провела в той квартире, были некоторого рода экспериментом "любящего меня" человека, чтобы посмотреть, как я среагирую на стресс. Это уже потом я уехала в Петербург и совсем потом-потом осознала, как же паршиво в тот период со мной обошелся человек, которого я любила. Но. В те несколько месяцев на Троещине, в пестрой компании каких-то фриков мне было очень интересно. Жаль, тот период почти никак не отражен в дневнике, разве что стихами (полными отчаяния и уныния, конечно же).
Мне нисколько не становилось легче. С алкоголем притуплялось несколько желание реветь навзрыд, но никуда оно не девалось. Мне не помогали ни смена обстановки, ни кратковременная влюбленность, ни секс, ни книги. Я только и делала, что удаляла фотографии, восстанавливала фотографии, ревновала и думала-думала-думала - и не хотела двигаться: ни туда, ни сюда, никуда.
Именно тогда я наглядно увидела и уяснила себе одну простую вещь. Нельзя уехать от проблемы, когда тщательно и бережно ты укладываешь ее в свой чемодан. Я бежала тогда, но за плечами у меня болтался рюкзачок с тем, от чего я убегала. Глупо и наивно. Более того, даже после того, как я кое-что поняла о решении проблем и преодолении несчастий я иногда продолжала от них убегать, не желая не то что выбросить рюкзачок, а хотя бы перетрясти его содержимое.
Сейчас я очень стараюсь больше так не делать, а когда собираюсь сделать, тут же вспоминаю пыльные полки с Фраем, вид с тринадцатого этажа, яичную диету и литры коньяка - вздыхаю и сажусь разбирать тщательно уложенное.